Каждую осень Краснодарский край накрывает дым от сжигания рисовой соломы. Тяжелый смог стоит не только в небольших населенных пунктах, находящихся в непосредственной близости от полей, но и в краевой столице.
Администрация и официальные контролирующие органы не замечают проблему и сообщают, что все показатели в норме. Но жителям такая ситуация начинает надоедать. И вот не так давно в регионе появился проект “Ясный горизонт” созданный для мониторинга ландшафтных пожаров.
Мы пообщались с исполнительным директором НКО “Гражданская инициатива против экологической преступности” (средство массовой информации выполняющее функцию иностранного агента) руководителем проекта “Ясный горизонт” Дмитрием Шевченко и техническим координатором Андреем Филимоновым.
Почему решили заняться проблемой чистого воздуха и конкретно, осенним сжиганием рисовой соломы? Сколько сейчас уже установлено датчиков, сколько планируется и какие районы в приоритете?
Шевченко: Вообще, у нас не было задачи целенаправленно заниматься именно рисовой соломой. Просто с 2019 года мы с Андреем Филимоновым занимаемся проектом «Ясный горизонт» по мониторингу и общественному реагированию на ландшафтные пожары. Создали одноименный веб-сервис (clear-horizon.org), с помощью которого можно отслеживать термоточки, влияние пожаров, в частности, на особо охраняемые природные территории разных категорий и уровня (такие наблюдения вообще никто раньше не вел), а также генерировать обращения в органы власти по фактам пожаров на конкретных территориях.
Когда нам сделали веб-карту и генератор обращений, мы поняли, что чего-то в нашей системе не хватает – не будет массовой заинтересованности людей в решении проблемы ландшафтных пожаров, если им не показать, что бушующий где-то далеко за городом огонь – он на самом деле ближе, чем можно себе представить: он в буквальном смысле оседает в наших легких в виде сажи, пыли, черного углерода, кучи других загрязняющих веществ.
Так что пожары – это не только когда страдают различные животные и растительный мир непосредственно в местах возгораний, это еще и удар по нашему здоровью. Вот эту простую мысль мы и захотели донести до сограждан. Для этого мы первым делом решили присоединиться к международному общественному проекту мониторинга аэрозольных загрязнений атмосферного воздуха Sensor Community, поставили у себя в офисе «пробный» датчик, начали вести наблюдения, сразу увидели четкую зависимость между сельхозпалами и концентрациями загрязнений в виде твердых частиц PM2.5 и PM10.
Особенно это стало заметно осенью, когда начали жечь рисовую солому – тогда кривая среднесуточных концентраций твердых частиц, замеряемых нашим датчиком, уверенно поползла вверх. Мы очень обрадовались, что теперь можем не на пальцах и эмоциях, а на цифрах доказывать вред от сельхозпалов для атмосферного воздуха, и стало понятно, что таких, как у нас, датчиков надо ставить в десятки раз больше.
В этом году мы объявили о старте общественной кампании «Узнайте, чем дышите!», в рамках которой стали агитировать кубанцев и жителей Адыгеи заказывать себе комплектующие для датчиков, помогали собирать и устанавливать приборы. Дело пошло, хотя и довольно медленно. Мы поняли, что, если хотим встретить сезон выжигания соломы 2021 года во всеоружии, нам нужно быстро развернуть сеть датчиков именно в тех местах, где, во-первых, жгут больше всего соломы, а, во-вторых, в Краснодаре – самом крупном населенном пункте, который страдает от «рисового» смога.
В итоге нашли спонсорские средства на сборку и установку 30 датчиков, чем и занимались все лето и начало осени. К октябрю датчиками уже были охвачены Краснодар, Северский, Абинский, Крымский, Красноармейский, Славянский, Темрюкский, Динской районы Кубани и Тахтамукайский район Адыгеи. Причем ставили приборы не абы где, а из поступивших от граждан заявок отобрали те, которые помогали репрезентативно вести наблюдения в интересующих нас районах и населенных пунктах.
Второй этап работы – это вывести полученную региональную сеть датчиков на веб-карту clear-horizon.org (помимо того, что они уже и так выводятся на карту Sensor Community) – так на одной карте будет видна взаимосвязь между пожарами и концентрациями аэрозольных загрязнений хотя бы для начала в масштабах отдельно взятого Краснодарского края.
Чем опасен дым от сжигания соломы, какие вещества содержатся в нем?
Филимонов: Прежде всего, чтобы понять какие вещества в дыме от сжигания соломы (в частности рисовой соломы) представляют наибольшую опасность для человека, необходимо отметить, что часть этих веществ непосредственно связана со сжиганием растительных остатков, а другая часть обусловлена используемыми при ее культивации технологиями.
Так, в одной из диссертаций на соискание степени кандидата химических наук ее автор отмечает, что сжигание рисовой соломы «…приводит не только к выбросам твёрдых частиц, диоксида углерода (СО2), окиси углерода (СО), оксидов азота (NOx) и серы (SOx), но и загрязнению атмосферы ПАУ (полициклическими ароматическими углеводородами), ПХДД (полихлорированными дибензо-и-диоксинами), ПХДФ (полихлорированными дибензофуранами), которые образуются в результате обработки посевов гербицидами и являются потенциальными канцерогенами». Таким образом состав дыма (аэрозолей), содержащих частицы, образующиеся при горении рисовой соломы и сопутствующих ей газовых продуктов горения достаточно разнообразен. Кроме того, поскольку в рисовой соломе содержится 7-15% кремния, при ее сгорании образуются аморфный диоксид кремния состава SiOx. Основная масса его остается в виде золы, но некоторая часть (по литературным данным около 3-4% по массе) в виде дыма (аэрозоля) способна распространяться на большие расстояния от мест горения пожаров. Частицы диоксида кремния субмикронных размеров (как и так называемый «черный углерод») попадая в легкие и кровеносную систему, вызывают силикоз, тяжелые поражения органов дыхания и ряд других сопутствующих хронических заболеваний.
Эти данные подтверждаются многочисленными медицинскими исследованиями в том числе и исследованиями Всемирной организации здравоохранения. Яркими представителями веществ класса полициклических ароматических углеводородов (ПАУ) являются бензапирен, бензантрацен и овален, обладающие выраженными канцерогенными, мутагенными и тератогенными свойствами. Что касается ПХДД и ПХДФ, они в воздухе, вообще-то, относятся к первому классу опасности, и их ПДК измеряются пикограммами (то есть 10 в минус двенадцатой степени грамм) на кубический метр. Типичным представителем таких соединений, например, являются диоксины. Однако, опыт показывает, что не так важна высокая концентрация или время воздействия на человека, как их совокупное действие. По сути, надо говорить о каких-то эффективных дозах, как говорят, к примеру, об опасности электромагнитного излучения. Но, а то, что мы сейчас наблюдаем в окрестностях Краснодара и в западной части края вызывает опасение и беспокойство. Многодневное, круглосуточное горение рисовой соломы. И наши датчики показывают среднесуточные показатели по твердым частицам, сравнимые с показателями в индустриальных пригородах азиатских мегаполисов. То есть можно сказать, что дым от сжигания соломы именно в том виде, в каком им вынуждены дышать жители Краснодара и края безусловно опасен для человека.
На каких ресурсах можно посмотреть данные с датчиков?
Филимонов: Сам по себе проект с датчиками — международный. Он был запущен группой энтузиастов OK Lab Stuttgart из Штудгарта, Германия в 2015 году. Но постепенно проект разросся, вышел за пределы страны, объединив команды из других уголков мира и стал называться Sensor.Community. На настоящее время их сеть включает почти 14000 устройств по всему миру и, таким образом, является крупнейшей. Основная карта проекта расположена здесь. Кроме того, по желанию пользователей датчиков, они могут также отправить собранные ими данные и в другие подобные сервисы, например этот. Эта же команда разработчиков выпускает и мобильное приложение для Android, имеющее дружественный интерфейс и представляющее широкие возможности для наблюдения за показаниями датчиков. Его можно скачать и установить на свой телефон отсюда.
Есть и другие проекты, например поддерживаемый челябинцами ресурс. Туда вы также можете транслировать данные со своего датчика. В ближайшее время мы ведем работы по выводу показаний этих датчиков на карту нашего собственного ресурса Ясный Горизонт, который предоставляет удобный механизм для гражданского мониторинга ландшафтных пожаров и реагирования на них. Там показания датчиков позволят дополнить данные космического мониторинга пожаров (термоточки со спутников MODIS, VIIRS) еще непосредственным наземным мониторингом частиц (аэрозоля), ведь, как известно, дыма без огня не бывает.
Может ли человек сам установить такой прибор, но при этом зарегистрировать его в общей системе?
Филимонов: Да, конечно. И это совсем не сложно. Мы, собственно в наибольшей степени ориентированы именно на тех, кто своими силами способен собрать датчик мониторинга воздуха, настроить и установить его. А мы готовы, со своей стороны, помочь и научить этому. Ведь именно на таких людях, способных сделать какую-то часть работы, ради общей цели — понимать, чем мы дышим и держится гражданское общество, а теперь еще и гражданская наука — новое явление в современном мире. К нему в какой-то степени относится и то, чем занимаемся и мы, и сообщество Sensor.Community.
Некоторые люди, установку датчика прокомментировали примерно так: “ну, поставили его, ну, увидели превышение, а что дальше? Что вы сможете с этим поделать?”. Какие ваши дальнейшие действия?
Шевченко: Когда мы устанавливаем людям датчики честно предупреждаем: это всего лишь измерительный прибор, инструмент. А как его использовать – целиком зависит от обладателя и тех задач, которые он хочет решать. Например, активист Евгений Витишко поставил в своем городе датчик непосредственно возле портового терминала по перевалке минеральных удобрений и стал фиксировать периоды, когда в районе терминала растут концентрации минеральной пыли – оказалось, что это происходит в определенное время суток. Значит в эти периоде на терминале что-то происходит – например, там могут зачем-то отключать установки по подавлению пыли, и вся она разлетается по округе. Это повод обратиться в контролирующие органы и добиться официальной проверки.
Применительно к рисовым палам полезны не отдельные датчики, а как раз их сеть – по ней можно следить за переносом смога и концентрациями твердых частиц по пути его следования. Уже в этом году наши наблюдения показали, что последствия «рисовых» палов на Кубани достают даже до Керченского пролива и, возможно, даже дальше. Даже на Черноморском побережье, за горами, фиксировались всплески загрязняющих веществ. Это ли не лучшее доказательство того, что проблема утилизации сельхозотходов с помощью огня- это не только проблема тех мест, где их сжигают.
На основе этой информации можно требовать от Роспотребнадзора проводить собственные замеры, чтобы уже официально фиксировать загрязнение воздуха – это открывает возможности для дальнейших действий – вплоть до судебных, если кто-то захочет посудиться с рисоводами, нарушающими установленные правила сжигания соломы.
Могут ли десятки датчиков, установленных у горожан и показывающие отклонения от нормы, противостоять замерам, которые официально делает Роспотребнадзор?
Шевченко: Чаще всего именно так и происходит. Роспотребнадзор – это контролирующий орган, он не ведет собственного системного мониторинга, он работает по сигналам граждан или других госорганов. Бывает так, что выезжают специалисты с прибором, а тот же рисовый смог уже успел рассеяться. Загрязнение воздуха от нестационарных источников – вещь очень динамичная. Сейчас нечем дышать, а через час подул ветер и снизил концентрацию загрязняющих веществ на порядок. Потом опять же важно место, где ведется отбор проб. Одно дело – плохо продуваемый центр города с плотной застройкой и совсем другое – окраина. Но это не значит, что не надо обращаться в Роспотребнадзор (в конце концов именно в компетенцию этого органа входит контроль за качеством воздуха в жилой зоне) или совсем не доверять их замерам, но другое дело, что надо заставлять чиновников работать качественно и реагировать на экстренные сообщения сразу, а не когда им захотелось.
На канале “Кубань24” вышел сюжет про смог в Краснодаре и там руководитель пресс-службы Роспотребнадзора по Краснодарскому краю сообщила, что по окиси углерода, диоксиду азота, взвешенным частицам и саже, превышения нет, все в норме. Может ли быть такое, что виден дым, чувствуется запах гари, но нет превышения по загрязняющим веществам?
Филимонов: Ну, собственно, а вы как думаете? Запах гари — это в первую очередь как раз те самые ПАУ (полициклические ароматические углеводороды), которые мы уже упоминали ранее и еще ряд химических соединений. Они-то и являются теми взвешенными частицами (аэрозолем), который разносится на многие километры от мест природных пожаров. То есть если есть запах, значит должны быть частицы. По-другому, к нашей радости, не бывает. У меня здесь другой вопрос к контролирующим органам. Хотелось бы увидеть данные по бензапирену, формальдегиду. А еще – наши датчики (установленные у участников проекта Sensor.Community) в эти дни, когда Краснодар был буквально окутан смогом показали рекордные среднесуточные 150-200 мкг/м3 взвешенных частиц по PM2.5 (это наиболее мелкодисперсные частицы и, соответственно, наиболее опасные для человека). А где, собственно, ваши показания? Есть же целых 4 (со слов городских властей, на весь полуторамиллионный Краснодар) поста мониторинга атмосферного воздуха. И если мы зайдем на их сайт, то можем увидеть там последний отчет по мониторингу, который выкладывается (ежемесячно!) за август этого года. И там мы опять видим одно измерение в месяц и пояснение, что это представлены разовые значения! Позвольте, это мониторинг воздуха или чек кассового аппарата? Где же среднесуточные показатели? А — их… просто нет! В таком случае, я больше доверяю нашим данным. Они открыты, их можно просмотреть.
Что может сделать простой человек, которому просто надоело уже дышать дымом в городе?
Шевченко: Самое простое- подключиться к системе общественного мониторинга воздуха, распространять информацию о качестве воздуха возле конкретно своего дома, требовать от властей реагировать на факты загрязнения воздуха – как минимум, хотя бы обеспечить доступ в реальном времени к официальным данным о концентрациях загрязняющих веществ.
Ведь сейчас реально абсурдная ситуация: этой осенью единственным источником сведений об аэрозольных загрязнениях стали установленные нами датчики. Краевые и муниципальные экологические и мониторинговые службы просто не дают никаких цифр по РМ-частицам даже по запросам журналистов, просто замалчивают эту историю. Это ненормальная ситуация. Требовать раскрытия информации о качестве воздуха в Краснодаре и других городах и районах края круглый год – одна из важнейших задач общественной кампании «Узнайте, чем дышите!».
Но если кто-то не готов участвовать в кампании по тем или иным причинам, то это не проблема. Можно поддержать наши инициативы, например, донатом. Каждый пожертвованный рубль конвертируется в новые датчики, общественные инспекции мест сжигания соломы, аналитические сводки, письма в органы власти, развитие веб-карты «Ясный горизонт», в новые сюжеты на нашем YouTube-канале, где мы разбираемся в причинах сельхозпалов и прочих ландшафтных пожаров.
Почему службы так упорно защищают аграриев, сжигающих солому?
Шевченко: Не то, чтобы они их защищают. Они просто сквозь пальцы смотрят даже на самые очевидные нарушения, совершаемые при сжигании соломы. Например, в правилах установлено, что нельзя жечь в ветреную погоду, все равно жгут. Нельзя жечь в темное время суток и бросать горящие поля без присмотра – поджигают вечером и бросают.
Я не исключаю, что «слепота» контролирующих чиновников очень даже щедро «спонсируется». Рисоводческие хозяйства – это, как правило, крупные агрохолдинги. Сжигание соломы на их обширных угодьях позволяет им неплохо экономить. Часть этой экономии вполне может перетекать в карманы «кого надо».
Как утилизируют солому в других странах?
Шевченко: Сжигание рисовой соломы – это не специфическая российская проблема. Ее местами жгут и в Америке, и в Африке, не говоря уже о Юго-Восточной Азии, родине риса. В Европе не жгут, но там масштабы рисоводства крайне малы по сравнению с нашими, там множество мелких фермерских хозяйств, где можно собрать солому буквально вручную.
В разных рисоводческих странах проблема утилизации соломы решается по-разному. Наиболее распространенный и экономически оправданный метод – это измельчение, равномерное разбрасывание и заделка соломы в верхний слой почвы. Это позволяет в буквальном смысле слова превращать отходы в доходы: при регулярном внесении измельченной биомассы в почве увеличивается содержание гумуса, улучшаются ее физические и биохимические свойства почвы – повышается рыхлость, влагоемкость и пр. Причем, как, например, показывали эксперименты Всероссийского НИИ риса, можно даже не вносить дополнительные азотные удобрения для ускоренного разложения соломы, если перед заделкой обработать измельченную массу специальными бактериальными препаратами, в составе которых есть штаммы микроорганизмов-азотфиксаторов, связывающих в почве азот из атмосферного воздуха.
Но есть несколько «но». Для качественной заделки соломы в почву необходимо, чтобы измельченная масса не менее чем на 70 процентов состояла из фрагментов меньше 10 сантиметров в длину.
Применяемые же кубанскими хозяйствами еще советские комбайны, которые просто кладут солому валкам, лишь незначительно ее измельчая – это никуда не годится. Заделать в почву такие валки просто нереально – при дисковании механизм просто скользит по массе.
чтобы оснастить все рисоводческие хозяйства региона мощной импортной техникой, нужны миллиарды рублей. С другой стороны, эти же миллиарды хозяйства получают в виде разных дотаций на воду, удобрения, пестициды, авиаобработки чеков и так далее. Может, просто стоит сместить приоритеты госсубсидирования? Или поставить перед хозяйствами более жесткие условия получения субсидий, например, в виде обязательного обновления комбайнового парка?
Например, до 2013 года в Крыму тоже выращивали рис, там все местные хозяйства получили от государства субсидии на обновление комбайнов – как итог, солому там не жгли. Почему бы Кубани не перенять этот опыт?
Даже если всю образующуюся на полях солому не получится заделать в почву -есть масса других решений. Ее можно использовать на подстилку для животных на свинокомплексах, можно производить из соломы разные биохимические продукты или, например, диоксид кремния.
Есть ли примеры хозяйств в крае, которые не утилизируют растительные остатки путем сжигания?
Шевченко: Чтобы прямо совсем принципиально не жгли ни килограмма соломы – таких, наверное, нет. Есть хозяйства, называющие себя производителями т.н. органического риса – вполне возможно, что они могут экспериментировать с экологичными способами утилизации отходов и почвосберегающими технологиями. Но на фоне общего объема сжиганий – это капля в море.
